Дама сердца - Страница 23

Алекс грустно улыбнулся и отодвинулся от Молли. Что бы она сказала, если бы узнала, что он боролся с искушением дать ей не только сексуальное удовлетворение, но и гораздо большее… Что хотел бы подарить ей ребенка…

Принято считать, что это женщина пытается привязать к себе мужчину, зачав от него ребенка, а не наоборот, вздохнул Алекс. Он хотел поцеловать Молли, но, увидевшее все еще закрытые глаза, передумал. Она не любит его.

А она с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. Не сейчас… У нее будет куча времени для слез позже, когда он уйдет.

– Молли… – сделал последнюю попытку Алекс.

Не открывая глаз, она натянула на себя одеяло и зарылась лицом в подушку.

Вздохнув, он начал одеваться. Все ясно: она не хочет, чтобы он остался.

Молли подождала, пока не хлопнет входная дверь, и дала волю слезам, перестав плакать только тогда, когда почувствовала тошноту и головокружение.

Она совершила непростительную ошибку: влюбилась в человека, который никогда, никогда не ответит ей взаимностью.

7

– И сегодня вечером в городском зале собраний состоится митинг, на котором будет обсуждаться все происходящее. А, мисс Барнс, доброе утро, или точнее, добрый день!

Взгляды сотрудников редакции обратились на Молли, которая как раз вошла в дверь.

Она провела бессонную ночь и заснула только перед рассветом. В результате, конечно же, проспала и опоздала на работу. Голова была тяжелой, лицо опухло, глаза покраснели. Тем не менее нечестно со стороны Боба высмеивать ее перед всеми за опоздание. Сейчас всего лишь половина одиннадцатого.

Увидев ее лицо, редактор забыл о своем недовольстве и заботливо спросил:

– С вами все в порядке?

Молли впилась ногтями в ладони, чтобы снова не расплакаться. Никогда еще она не чувствовала себя такой уязвимой.

– У меня немного болит голова, – пробормотала девушка.

Голова и вправду болела, но это оправдание выглядело таким банальным.

– Гм… Ну, что ж, я как раз говорил всем присутствующим, что сегодня вечером состоится митинг, на котором будут обсуждаться проблемы, связанные с прибытием хиппи. Я хочу, чтобы вы на нем присутствовали.

– Да, конечно, – согласилась Молли. – Но я надеялась поехать сегодня в их лагерь и взять несколько интервью. Было бы интересно проследить жизненные истории некоторых из этих людей.

– Хотите вызвать к ним сочувствие у жителей города? – холодно предположил Боб. – Сомневаюсь, что у вас что-нибудь получится. Сегодня ночью несколько человек из лагеря пробрались в город. Они проткнули шины и разбили стекла у нескольких машин, стоявших на городской площади. Так что общественное мнение в данный момент настроено против них.

– Я все-таки попытаюсь. Боб пожал плечами.

– Хорошо, но я не обещаю, что все, что вы напишете, будет напечатано.

– Если я не дам им шанс высказать свою точку зрения, мой репортаж будет необъективен, – горячо возразила Молли.

– Любой репортаж так или иначе необъективен, и наивно с вашей стороны не понимать этого, – флегматично заметил редактор.

Молли не хотелось вступать с ним в спор. Ей было просто необходимо погрузиться в работу, чтобы перестать думать об Алексе, тосковать по нему, любить его.

Почему она не догадалась сразу, что то чувство, которое она считала неприязнью, на самом деле было предостережением. Ей следовало держаться от этого человека подальше. То, что произошло между ними потом, подтверждает это.

Как легко и беспечно он ушел от нее вчера. Теперь стало очевидно, что он просто развлекался с нею и – о, как она ненавидела это слово, – использовал ее для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Да, возможно, она сама дала ему понять, что ей больше нет до него дела. Но он должен был увидеть, понять, догадаться, что она чувствует на самом деле.

А может, он догадался и именно поэтому так спокойно ушел, цинично подумала девушка.

В таком случае она в нем не ошиблась. Это опасный человек. Надменный и высокомерный. Типичный мужчина – эгоистичный, беспечный, равнодушный. Настоящий… настоящий самец. И ей бы нужно радоваться тому, что представилась возможность понять, каков он на самом деле.

Да, пускай самец. Но в то же время этот мужчина стал так дорог ей…

Нет, нельзя поддаваться слабости. Эти мысли опасны. Пора заняться своей работой.

Вначале дежурный полицейский не хотел пропускать ее через кордон, окружающий лагерь, но его коллега узнал машину Молли и спросил:

– Это не тот автомобиль, который вчера забрал граф Сент-Оутел?

– Да, тот самый, – подтвердила Молли.

– Тогда все в порядке, – сказал он своему напарнику. – Эта молодая леди – подруга графа. Можешь пропустить ее.

– Я журналистка, – возмущенно поправила его девушка, но внимание полицейских уже отвлекла следующая машина.

Вчерашнее солнце сменил мелкий моросящий дождь. Приближаясь к лагерю, Молли с грустью увидела смятую и забрызганную грязью траву, вывороченные куски дерна и сломанные кусты по краям дороги.

Подъехав к воротам, она остановила машину и вышла. Пахло мокрой листвой и дымом, но все перекрывали другие, менее приятные запахи.

Обитатели лагеря устроили у ворот собственный пропускной пункт. Дежурившие на посту молодые парни недоверчиво выслушали просьбу Молли взять несколько интервью у членов их группы. Их реакция была цинично-враждебной.

– Уэйн сказал, что берет прессу на себя, – напомнил один из них остальным.

– Тогда я хотела бы поговорить с. ним, – сказала девушка.

Мужчина покачал головой.

– Не выйдет. Его нет. Уехал по своим делам.